Полу-жизнь. Часть III. WASDгуру
3D очки; дорогой монитор с неприлично большой диагональю; оптический манипулятор, с гордым именем собственным — Mighty Mouse; чёрная, хищная, зубастая, навороченная клавиатура; четырёх, нет, восьмимерный sound; и, наконец, крейсер в бурном море домашних PC — четырёхгигагерцовый brand name системник, гипермегасуперплэйстанция Курочкина, заряженная новейшими компонентами под самую завязку, ровно шумя пропеллерами, повышала температуру в небольшой комнате.
Этот компьютер, на который Дима угрохал почти все десять тысяч зелени, добытых в страшной бойне чемпионата в Сеуле, был предметом зависти всех знакомых и приятелей Курочкина. Конечно, сумма гигантская, но все мало-мальски заметные соревнования, проводимые в городе и стране, убеждали Диму в правильности приобретения. Пусть и не из всех баталий Дима выходил победителем, но всегда входил, как минимум, в десятку лучших.
Конечно, деньги семье были нужны. Мать, приклеивая за гроши этикетки на баночки с фальсифицированными таблетками, выполняя редкие заказы, давно уже посадила зрение. Отец, суетливо хватавшийся за любую, даже мифическую возможность заработка, изорвав нервы, превратился в психопата. Но удовлетворение от побед сына, зачастую чисто моральное, скрашивало мрачную картину, и зажигалось в глазах предков лучами гордости. Вот и теперь, если бы они могли видеть, как ловко и бесстрашно Димка бросается в очередной бой крушить врагов с мастерством мясника-виртуоза, несомненно, радости в их усталых улыбках, прибавилось бы. И гордость эта не была бы беспочвенной.
Новая лямбда, поражая качеством и реалистичностью видео, идеальным звуком, сложностью конструкции и поведения объектов, больше всего шокировала жестокостью и беспощадностью воссозданного мира. Даже самый маленький механический жучок, проползая мимо, норовил вцепиться и присосаться, и, впрыснув токсин, парализовав, высосать жизнь. Да, это был шутер, но оригинальный и ни на что, виденное раньше, не похожий.
В этом Курочкин убедился сразу же после того, как, настроив управление — назначив излюбленные клавиши w, a, s, d, Ctrl, Shift, Alt и Space для основных действий, начал игру. Никаких возможностей для выбора уровня сложности, типа персонажа, количества монстров, игра не предоставляла. Более того, ещё на этапе инсталляции, Курочкину пришлось выполнить основные требования, изложенные Льюэном в интервью журналу Cyber Game.
Первое из них, подключение к серверу компании, благодаря второпях восстановленной выделенке, не потребовало больших затрат. Напрягло условие, для выполнения которого пришлось дозваниваться к региональному представителю жюри конкурса, и дожидаться курьера со специальными Reader/Writer-ом и флэш-картой, которую, в добавок ко всему, раз в сутки, необходимо было менять на доставляемую курьером.
На недоумённый вопрос Димки, представитель заявил, что значительная сумма приза, естественным образом, требует соответствующего контроля, и «если у мистера Курочкин имеются сомнения, он может просто отказаться от соревнований!». Но всё это показалось ерундой, в сравнении с тем, что довелось испытать Димке сразу же после нуль-транспортировки в мир игры.
Материализовавшись в тёмном, сыром подвале, Курочкин был ошарашен гигантизмом самых обычных предметов. Ну, а когда он увидел своё отражение в осколке старого зеркала, Дима чуть не взвыл от досады! В каком шутере может победить рыжий кокроч, самое страшное оружие, которого — кремовая прослойка слизи между хитиновыми коржами. Но, убедившись в невозможности сменить данное свыше тело, Курочкин, отсидевшись под старой, ржавой кастрюлей, хорошо поразмыслив, высунул таки свои рыжие усики из ямы подвала. И тут же едва не пожалел об этом. Рифлёная, грубая подошва огромного армейского ботинка, подняв тучу пыли, сотрясла землю в сантиметре от нежной хитиновой спинки. Подброшенный в воздух Курочкин, описав короткую дугу, шмякнулся на грубую воловью кожу. Лихорадочно заелозив лапками, Дима, что было сил, вцепился всеми крючочками своего хилого тельца в ворсистую ткань гигантской серой макаронины шнурка, раскачивающегося подобно хоботу гигантского слона. Цепляясь за ворсинки, Курочкин подтянулся выше, и, незамеченный, промчавшись по камуфляжу брюк и куртки, быстро вскарабкался на зелёный, матерчатый, солдатский ранец.
Открывшаяся с высоты его нового положения, картина боя, заставила содрогнуться рыжее брюшко Курочкина. На небольшом пятачке у полуразрушенного здания, тяжело вооружённые солдаты, неуклюже приплясывали на рыжем, шевелящемся ковре, расплющивая, с каждым па грубого танца, десятки таких же, как Димка, бедолаг. Страшный хруст хитина, визги сотен одновременно терминируемых жизней, грязь, образованная пылью, смешанной с жёлтой слизью, ужасная картина смерти таких же, как Димка, существ, выдавили крупные капли пота из пор Курочкина.
Пришлось даже прерваться и обтереть лицо полотенцем, принесённым из ванной. Вернувшись в игру, Дима нашёл себя на прежнем месте, но что-то изменилось на поле сражения. Солдаты, прекратив танец смерти, рассредоточивались, явно готовясь к бою. И, через несколько томительных секунд, он грянул. Началось всё с жуткого, пронзительного воя, многократно повторенного десятками глоток. Солдаты залегли. Курочкин, от резкого движения оседланной им «кобылки», едва не свалился, но, судорожно вцепившись всеми лапками в зеленоватый брезент ранца, удержался. Но расслабиться ему не пришлось — грохот автоматных очередей, тряска отдачи оружия, глухой стук падающих в грязь гильз, заставили Димку ещё сильнее вжаться в грубую ткань. Но любопытство победило трусость, и Курочкин, изогнувшись, насколько позволило его примитивное тельце, выглянул из-за бруствера брезентовой складки.
Прямо на обороняющийся взвод, по разбитому гусеницами танков асфальту дороги, неслись огромные твари, похожие на хищных пауков с продолговатыми, колючими, рыжими телами, и мощными, зазубренными лапами. Бешеный огонь обороняющихся, казалось, мало досаждал гигантским паукам. Лишь изредка, споткнувшись об оторванную свинцовой очередью конечность, разбрызгивая капли зелёной, густой крови, визжа, падал один из них. Но погибал он не от пуль — разламывая толстый, хитиновый панцирь насекомого, вонзались в него огромные шипы когтистых лап сородичей, рвущихся в бой по грязно-коричневым, дрыгающимся в конвульсиях, тушам раненных. Выпустив от ужаса грязно-жёлтую кляксу из устьица в низу брюшка, Курочкин в панике ринулся по брезенту вниз.
Но вдруг, вместе с несущим его солдатом, вознёсся в воздух — возникший ниоткуда паук, с хрустом пробил защищённое кевларом тело, и, на долю секунды пришпилив солдата к земле, трубя победный клич, резко разогнул суставчатую лапу. Испугавшись падения, Димка рванулся вверх по камуфляжу, юркнул под каску, и, в жуткой панике, забился в пещерку ушной раковины. Подгоняемый страшным визгом, протиснулся сквозь прорванную перепонку, и, что есть мочи, вгрызся в сочную плоть. И, как только его жвала ощутили сыроватую, жирную кашицу мозга, радостная мелодия возвестила конец первого уровня.
Утерев пот полотенцем, Курочкин, дрожащей рукой поднёс к пересохшим губам пластиковую бутылку спрайта, жадно забулькал. Видеовставка закончилась, и Димка снова принялся за дело. Теперь его новым воплощением стал сержант спецназа, тяжеловооружённый, экипированный и упакованный по последнему слову военной науки. Это было совсем другое дело. Быстро проведя инвентаризацию оружия, кевларовых лат и аптечки с антидотами и стимуляторами, Курочкин воспрял духом.
— Держитесь, твари! — Хищно улыбаясь, прищурившись, сквозь зубы процедил новоявленный Зигфрид. Но занесённый меч возмездия, неожиданно опустился. В дверь стучали. Выглянув в глазок, Дима узнал курьера, и отворил.
— Уже пять минут ломлюсь! Спите, что ли? — С нескрываемым раздражением, парень в оранжевой кепке с символом
вместо кокарды, протянул Курочкину карточку Memory Stick TM. Димка совсем забыл о необходимости замены карты.
— Уже утро? Вторник? — Взглянув на часы, удивлённо спросил Дима.
— Да уж! Седьмой час! — Зевнув, парень протянул Курочкину квитанцию и шариковую авторучку. — Вот здесь распишитесь. И вот здесь — за получение. Карточку поменяйте, я подожду. — Курьер присел на табурет в прихожей.
Быстро заменив флэш-карту, Димка, попрощавшись с курьером, почти было, закрыл дверь, как вдруг, что-то вспомнив, выскочил на лестничную клетку. Парень, уже поднявший ногу для следующего шага, удивлённо повернул голову.
— Прошу прощения! А вы не подскажете, Павел Фикусов, участвует в конкурсе? Он в этом же доме живёт, только в первом подъезде! — Курочкин, пошарив в карманах, протянул курьеру мятую бумажку с отпечатанной на одной стороне каменной бабой, восседающей на троне, и какой-то допотопной конюшней с колоннами на другой. Смущённо потупившись, но, не отказавшись от купюры, парень порылся в матерчатой сумке, и, найдя в толстой пачке квитанций нужную, утвердительно качнул головой.
— Фикусов, Павел Иванович. Уже на втором уровне, как и вы. — Улыбнувшись, вернув бумажку на место и застегнув молнию сумки, курьер вежливо попрощался, и заспешил к выходу. Курочкин, вернувшись к компьютеру, надел очки, и, дрожа от возбуждения, погрузился в лямбду. «Фикус, значит, тоже рубится. Может быть, даже где-то рядом! Ну что же, посмотрим, чья возьмёт!».
Димка, передёрнув затвор М-16С, как тигр, ринулся в бой. Его взвод отступал. Проклятые твари, разорвав больше половины отряда, загнали солдат в здание полуразрушенной фабрики, и, методично прочёсывая этаж за этажом, добивали спецназ. Отстреливаясь, прячась за обломками оборудования, в ужасе вжимаясь в кровавое месиво тел и амуниции, пережидая грохот шипов по металлу лестниц, Курочкин всё отчётливее понимал, что выжить одному в этом аду, ему вряд ли удастся. Кроме хищных пауков, солдат донимали мелкие, похожие на божьих коровок, клещи.
Падая с потолка, заползая под одежду, они впивались в тело, и, впрыснув токсин, жадно сосали кровь. Антидот в аптечке был уже на исходе. Страшно зудела кожа, покрытая фиолетовыми волдырями, усыпанная чёрными точками обломившихся, и оставшихся под ней, треугольными головками клещей. Уши заложило. Губы запеклись. Грохая изнутри о грудину, бешено молотилось сердце. Дождавшись, в очередной раз, когда скрежет шипов по плитке пола, утих за поворотом коридора, Курочкин активизировал переговорное устройство, и прохрипел в микрофон слово, которое он и Пашка, использовали в совместных битвах в качестве ключа.
— Димка! Жив! — Через секунду прошуршали наушники. — Ты где? — Обрадованный Фикусов радостно захрюкал.
— Да жив, жив! Ты где, Фикус? — Прошептал Курочкин.
— В каком-то цеху! Фабрика какая-то! — Прохрипел Павел.
— Этаж, какой? Третий? А я на втором. Давай, дуй ко мне! — Торопливо зашептал Димка. — Я около лестницы, рядом с лифтом, понял?
— Ага! Я сейчас! — Фикус, громко сопя, видимо пополз по полу, глухо погрохатывая волочащимся за ним автоматом.
Этот компьютер, на который Дима угрохал почти все десять тысяч зелени, добытых в страшной бойне чемпионата в Сеуле, был предметом зависти всех знакомых и приятелей Курочкина. Конечно, сумма гигантская, но все мало-мальски заметные соревнования, проводимые в городе и стране, убеждали Диму в правильности приобретения. Пусть и не из всех баталий Дима выходил победителем, но всегда входил, как минимум, в десятку лучших.
Конечно, деньги семье были нужны. Мать, приклеивая за гроши этикетки на баночки с фальсифицированными таблетками, выполняя редкие заказы, давно уже посадила зрение. Отец, суетливо хватавшийся за любую, даже мифическую возможность заработка, изорвав нервы, превратился в психопата. Но удовлетворение от побед сына, зачастую чисто моральное, скрашивало мрачную картину, и зажигалось в глазах предков лучами гордости. Вот и теперь, если бы они могли видеть, как ловко и бесстрашно Димка бросается в очередной бой крушить врагов с мастерством мясника-виртуоза, несомненно, радости в их усталых улыбках, прибавилось бы. И гордость эта не была бы беспочвенной.
Новая лямбда, поражая качеством и реалистичностью видео, идеальным звуком, сложностью конструкции и поведения объектов, больше всего шокировала жестокостью и беспощадностью воссозданного мира. Даже самый маленький механический жучок, проползая мимо, норовил вцепиться и присосаться, и, впрыснув токсин, парализовав, высосать жизнь. Да, это был шутер, но оригинальный и ни на что, виденное раньше, не похожий.
В этом Курочкин убедился сразу же после того, как, настроив управление — назначив излюбленные клавиши w, a, s, d, Ctrl, Shift, Alt и Space для основных действий, начал игру. Никаких возможностей для выбора уровня сложности, типа персонажа, количества монстров, игра не предоставляла. Более того, ещё на этапе инсталляции, Курочкину пришлось выполнить основные требования, изложенные Льюэном в интервью журналу Cyber Game.
Первое из них, подключение к серверу компании, благодаря второпях восстановленной выделенке, не потребовало больших затрат. Напрягло условие, для выполнения которого пришлось дозваниваться к региональному представителю жюри конкурса, и дожидаться курьера со специальными Reader/Writer-ом и флэш-картой, которую, в добавок ко всему, раз в сутки, необходимо было менять на доставляемую курьером.
На недоумённый вопрос Димки, представитель заявил, что значительная сумма приза, естественным образом, требует соответствующего контроля, и «если у мистера Курочкин имеются сомнения, он может просто отказаться от соревнований!». Но всё это показалось ерундой, в сравнении с тем, что довелось испытать Димке сразу же после нуль-транспортировки в мир игры.
Материализовавшись в тёмном, сыром подвале, Курочкин был ошарашен гигантизмом самых обычных предметов. Ну, а когда он увидел своё отражение в осколке старого зеркала, Дима чуть не взвыл от досады! В каком шутере может победить рыжий кокроч, самое страшное оружие, которого — кремовая прослойка слизи между хитиновыми коржами. Но, убедившись в невозможности сменить данное свыше тело, Курочкин, отсидевшись под старой, ржавой кастрюлей, хорошо поразмыслив, высунул таки свои рыжие усики из ямы подвала. И тут же едва не пожалел об этом. Рифлёная, грубая подошва огромного армейского ботинка, подняв тучу пыли, сотрясла землю в сантиметре от нежной хитиновой спинки. Подброшенный в воздух Курочкин, описав короткую дугу, шмякнулся на грубую воловью кожу. Лихорадочно заелозив лапками, Дима, что было сил, вцепился всеми крючочками своего хилого тельца в ворсистую ткань гигантской серой макаронины шнурка, раскачивающегося подобно хоботу гигантского слона. Цепляясь за ворсинки, Курочкин подтянулся выше, и, незамеченный, промчавшись по камуфляжу брюк и куртки, быстро вскарабкался на зелёный, матерчатый, солдатский ранец.
Открывшаяся с высоты его нового положения, картина боя, заставила содрогнуться рыжее брюшко Курочкина. На небольшом пятачке у полуразрушенного здания, тяжело вооружённые солдаты, неуклюже приплясывали на рыжем, шевелящемся ковре, расплющивая, с каждым па грубого танца, десятки таких же, как Димка, бедолаг. Страшный хруст хитина, визги сотен одновременно терминируемых жизней, грязь, образованная пылью, смешанной с жёлтой слизью, ужасная картина смерти таких же, как Димка, существ, выдавили крупные капли пота из пор Курочкина.
Пришлось даже прерваться и обтереть лицо полотенцем, принесённым из ванной. Вернувшись в игру, Дима нашёл себя на прежнем месте, но что-то изменилось на поле сражения. Солдаты, прекратив танец смерти, рассредоточивались, явно готовясь к бою. И, через несколько томительных секунд, он грянул. Началось всё с жуткого, пронзительного воя, многократно повторенного десятками глоток. Солдаты залегли. Курочкин, от резкого движения оседланной им «кобылки», едва не свалился, но, судорожно вцепившись всеми лапками в зеленоватый брезент ранца, удержался. Но расслабиться ему не пришлось — грохот автоматных очередей, тряска отдачи оружия, глухой стук падающих в грязь гильз, заставили Димку ещё сильнее вжаться в грубую ткань. Но любопытство победило трусость, и Курочкин, изогнувшись, насколько позволило его примитивное тельце, выглянул из-за бруствера брезентовой складки.
Прямо на обороняющийся взвод, по разбитому гусеницами танков асфальту дороги, неслись огромные твари, похожие на хищных пауков с продолговатыми, колючими, рыжими телами, и мощными, зазубренными лапами. Бешеный огонь обороняющихся, казалось, мало досаждал гигантским паукам. Лишь изредка, споткнувшись об оторванную свинцовой очередью конечность, разбрызгивая капли зелёной, густой крови, визжа, падал один из них. Но погибал он не от пуль — разламывая толстый, хитиновый панцирь насекомого, вонзались в него огромные шипы когтистых лап сородичей, рвущихся в бой по грязно-коричневым, дрыгающимся в конвульсиях, тушам раненных. Выпустив от ужаса грязно-жёлтую кляксу из устьица в низу брюшка, Курочкин в панике ринулся по брезенту вниз.
Но вдруг, вместе с несущим его солдатом, вознёсся в воздух — возникший ниоткуда паук, с хрустом пробил защищённое кевларом тело, и, на долю секунды пришпилив солдата к земле, трубя победный клич, резко разогнул суставчатую лапу. Испугавшись падения, Димка рванулся вверх по камуфляжу, юркнул под каску, и, в жуткой панике, забился в пещерку ушной раковины. Подгоняемый страшным визгом, протиснулся сквозь прорванную перепонку, и, что есть мочи, вгрызся в сочную плоть. И, как только его жвала ощутили сыроватую, жирную кашицу мозга, радостная мелодия возвестила конец первого уровня.
Утерев пот полотенцем, Курочкин, дрожащей рукой поднёс к пересохшим губам пластиковую бутылку спрайта, жадно забулькал. Видеовставка закончилась, и Димка снова принялся за дело. Теперь его новым воплощением стал сержант спецназа, тяжеловооружённый, экипированный и упакованный по последнему слову военной науки. Это было совсем другое дело. Быстро проведя инвентаризацию оружия, кевларовых лат и аптечки с антидотами и стимуляторами, Курочкин воспрял духом.
— Держитесь, твари! — Хищно улыбаясь, прищурившись, сквозь зубы процедил новоявленный Зигфрид. Но занесённый меч возмездия, неожиданно опустился. В дверь стучали. Выглянув в глазок, Дима узнал курьера, и отворил.
— Уже пять минут ломлюсь! Спите, что ли? — С нескрываемым раздражением, парень в оранжевой кепке с символом
вместо кокарды, протянул Курочкину карточку Memory Stick TM. Димка совсем забыл о необходимости замены карты.— Уже утро? Вторник? — Взглянув на часы, удивлённо спросил Дима.
— Да уж! Седьмой час! — Зевнув, парень протянул Курочкину квитанцию и шариковую авторучку. — Вот здесь распишитесь. И вот здесь — за получение. Карточку поменяйте, я подожду. — Курьер присел на табурет в прихожей.
Быстро заменив флэш-карту, Димка, попрощавшись с курьером, почти было, закрыл дверь, как вдруг, что-то вспомнив, выскочил на лестничную клетку. Парень, уже поднявший ногу для следующего шага, удивлённо повернул голову.
— Прошу прощения! А вы не подскажете, Павел Фикусов, участвует в конкурсе? Он в этом же доме живёт, только в первом подъезде! — Курочкин, пошарив в карманах, протянул курьеру мятую бумажку с отпечатанной на одной стороне каменной бабой, восседающей на троне, и какой-то допотопной конюшней с колоннами на другой. Смущённо потупившись, но, не отказавшись от купюры, парень порылся в матерчатой сумке, и, найдя в толстой пачке квитанций нужную, утвердительно качнул головой.
— Фикусов, Павел Иванович. Уже на втором уровне, как и вы. — Улыбнувшись, вернув бумажку на место и застегнув молнию сумки, курьер вежливо попрощался, и заспешил к выходу. Курочкин, вернувшись к компьютеру, надел очки, и, дрожа от возбуждения, погрузился в лямбду. «Фикус, значит, тоже рубится. Может быть, даже где-то рядом! Ну что же, посмотрим, чья возьмёт!».
Димка, передёрнув затвор М-16С, как тигр, ринулся в бой. Его взвод отступал. Проклятые твари, разорвав больше половины отряда, загнали солдат в здание полуразрушенной фабрики, и, методично прочёсывая этаж за этажом, добивали спецназ. Отстреливаясь, прячась за обломками оборудования, в ужасе вжимаясь в кровавое месиво тел и амуниции, пережидая грохот шипов по металлу лестниц, Курочкин всё отчётливее понимал, что выжить одному в этом аду, ему вряд ли удастся. Кроме хищных пауков, солдат донимали мелкие, похожие на божьих коровок, клещи.
Падая с потолка, заползая под одежду, они впивались в тело, и, впрыснув токсин, жадно сосали кровь. Антидот в аптечке был уже на исходе. Страшно зудела кожа, покрытая фиолетовыми волдырями, усыпанная чёрными точками обломившихся, и оставшихся под ней, треугольными головками клещей. Уши заложило. Губы запеклись. Грохая изнутри о грудину, бешено молотилось сердце. Дождавшись, в очередной раз, когда скрежет шипов по плитке пола, утих за поворотом коридора, Курочкин активизировал переговорное устройство, и прохрипел в микрофон слово, которое он и Пашка, использовали в совместных битвах в качестве ключа.
— Димка! Жив! — Через секунду прошуршали наушники. — Ты где? — Обрадованный Фикусов радостно захрюкал.
— Да жив, жив! Ты где, Фикус? — Прошептал Курочкин.
— В каком-то цеху! Фабрика какая-то! — Прохрипел Павел.
— Этаж, какой? Третий? А я на втором. Давай, дуй ко мне! — Торопливо зашептал Димка. — Я около лестницы, рядом с лифтом, понял?
— Ага! Я сейчас! — Фикус, громко сопя, видимо пополз по полу, глухо погрохатывая волочащимся за ним автоматом.
Ратеев А. М.
